Но тем печальнее было зрелище, открывшееся нам сегодня. Я не был там с весны, и грязь тогда ретушировала общее уныние, но сейчас, в разгаре лета, стало видно, что кладбище в совершенно заброшенном состоянии. Три четверти могил, если не больше, не навещают годами – ржавые ограды покосились, памятники покрылись мхом и плесенью, и большинство могил поросли травой, крапивой и мелкими кустами: зрелище эпическое. При этом претензий к работникам кладбища нет – за последние годы его почистили, дорожки обновили, всюду стоят контейнеры для мусора, у входа садовый инвентарь; проблема в том, что могилы заброшены, люди не ходят на них годами, а если и ходят, то выпить водки и покрошить яйцо на Пасху, совершенно не заботясь о внешнем виде захоронения. Я привык видеть такие картины запустения в провинциальных городах и селах, где старики все повымерли, а молодежь уехала в города, и кладбища умирают вместе с поселениями, но из Москвы люди (почти) никуда не деваются, не могли же 75% родственников эмигрировать – а значит, просто не ходят или не заботятся о том, чтобы подновить могилы на одном из главных, исторических, кладбищ Москвы: вместо зоны памяти – зона забвения посреди процветающего города. Я битый час искал могилу дальней родственницы, недавно умершей от ковида,– я знал участок, ориентиры, но не смог найти ее среди глухих зарослей крапивы, поваленных оград и крестов; я ходил по тесно налепленным цветочницам, стараясь не ступать на сами могилы, а под ногами хрустели оставленные пластиковые бутыли и канистры, в которых все приносят воду для цветов и оставляют их «на потом», хотя это «потом» никогда не наступает.
