Актер Тимур Еремеев уже много лет служит в Центральном академическом театре Российской армии. Зрители также знают его по участию в нашумевших сериалах «Кухня» и «Отель Элеон». Но Тимур пережил новую волну популярности и интереса к своей личности после того, как все постсоветское пространство узнало, что он является сыном легендарного актера Спартака Мишулина.
Все началось с того, что в одном из журналов вышло небольшое интервью Тимура Еремеева, в котором он упомянул об этом факте. Эта статья могла бы остаться незамеченной, если бы на нее не обратила внимание дочь Спартака Мишулина – актриса Карина Мишулина. После этого история была озвучена в эфире Первого канала.
Придя на передачу «Пусть говорят», Карина пыталась доказать, что названный брат является самозванцем. Но все доказательства правоты Тимура были налицо: он обладает феноменальным сходством со Спартаком Мишулиным. И все симпатии гостей шоу и телезрителей были на стороне скромного и обаятельного артиста.
Сегодня он и сам работает на Первом канале, ведет шоу «На самом деле», где вместе с полиграфологом Романом Устюжаниным и профайлером Сабиной Пантус пытается выяснить правду о героях программы. Отвечая на вопросы проекта «Загугли звезду» Тимур признался, что на передаче ему часто рассказывают шокирующие истории.
Также в рамках нашей популярной рубрики Тимур Еремеев рассказал о знаменитом отце, отношениях с Кариной Мишулиной, своей семье и новых работах в театре и кино, а также о сольном проекте, связанном с именем поэта Иосифа Бродского.
— Тимур, наш проект «Загугли звезду» предполагает, что вы отвечаете на самые популярные запросы Сети. Давайте начнем с биографии…
— Родом я из города Калининграда, Московской области, о чем и написано у меня в паспорте. Его путают с одноименным мегаполисом, который находится на побережье Балтийского моря. Сейчас бывший город Калининград, где я родился и вырос, называется Королев.
Там я ходил в частную школу. Дело не в том, что у мамы было навалом денег. Просто по тем временам обучение стоило довольно дорого, но в этой школе платили стипендию тому, кто хорошо учится. Я показывал хорошие результаты в учебе, благодаря чему хотя бы частично мог оплачивать свое образование.
В девятом классе я перешел в московскую школу № 232 на Сухаревской, (она сейчас называется по-другому). Там был театральный класс при Щепкинском училище. Правила поступления туда ничем не отличались от порядка зачисления в театральный институт: нужно было также прочесть стихи, станцевать, спеть. Последние два года я проучился в этом театральном классе, а потом сразу поступил на второй курс Щепкинского училища.
Но в «Щепке» не все складывалось так, как хотелось бы мне. Например, я не сдал кучу задолженностей за первый курс.
Вообще, изначально я был очень скромным, стеснительным ребенком, что, видимо, также повлияло на мою учебу. И отголоски этого недостатка остались со мной до сих пор.
В итоге судьба привела меня в Институт гуманитарного образования, в мастерскую к актеру Владимиру Кореневу. И я окончил это учебное заведение.
Службу я проходил при театре Советской Армии, где и остался работать после демобилизации. А потом в мою жизнь пришли кино и телевидение.
— Вы раскрепощенный человек?
— Да. Но нужно понимать, что раскрепощенность требуется от тебя на сцене и в кадре. Но за его пределами ты можешь быть каким угодно человеком и не обязательно хорошим. Огромное количество людей «ну так себе» можно назвать прекрасными актерами и наоборот. Бывают артисты совершенно никакие, но при этом душевные, замечательные люди. Но хороший человек – это, как известно, не профессия.
— Актерство побороло ваши страхи и комплексы?
— Речь не идет о поступлении на сопротивление. Я не стремился прийти в актерство, чтобы побороть свои страхи и комплексы. Наоборот, хотел заниматься этой профессией, потому что мне было интересно, но я немного не так ее представлял. Мне казалось, что там все по-другому, может быть, легче или просто по-другому. Но в актерскую профессию я пришел без революций и потрясений.
— Следующий популярный запрос в Сети — ваши родители. Чем занимается ваша мама?
— У мамы несколько высших образований, в том числе связанных с областью химии и молочным производством. Чем она только не занималась!
Например, работала на ткацкой фабрике в Королеве. Затем ее деятельность была связана с космосом, мама трудилась в НПО «Энергия», занималась чертежами приборов для «буранов».
— Как вы понимаете, люди спрашивают и о том, действительно ли вы являетесь сыном Спартака Мишулина?
— Какую фразу вы хотите услышать от меня? Мне сложно представить, что я бы сказал «нет». Просто все очень очевидно, логично и гораздо проще, чем кажется. Но люди при всем уважении к ним не умеют «гуглить».
Если читателей интересуют судебные дела, то на сайте Тушинского суда есть решения, которые подавались на счет меня. Если — моя судьба, то можно найти мое большое интервью, с которого все началось.
Коротко — да, но я не вижу смысла снова и снова рассказывать о моем родстве со Спартаком Мишулиным. Выходили программы «Пусть говорят» на Первом канале. Думаю, что на данный момент я ответил на все.
— Вспоминаете его с любовью?
— Ну, а как же иначе? Может быть, я с другой планеты, но мне кажется, очень редки случаи, когда люди вспоминают своего отца с негативом, особенно, если он уже ушел из жизни. Поэтому никаких претензий к Спартаку Мишулину лично у меня не возникало.
— Поговорим о программе «На самом деле» на Первом канале. Некоторые зрители считают ее постановочной…
— Давайте обсудим разные точки зрения. Я просто знаю другую сторону и придерживаюсь своей теории.
Дело в том, что люди пишут мне с просьбами о помощи или сами предлагают ее нашим героям. Иногда мы героям помогаем сами.
Как мы любим говорить в студии, (мне кажется, что это точная формулировка), герои попадают в нашу зону ответственности. Поэтому часто мы не можем закончить программу без какого-либо решения, совета, напутствия. И я к этому отношусь очень серьезно.
По поводу вопроса о постановке мне кажется, что это защитный механизм человека: «Я не хочу в это верить», «Я не хочу верить, что бывает так». Простите, может быть, я говорю не для целевой аудитории этого интервью, но, когда со мной в студии сидит человек, который собственноручно закинул детей в дровяную печь, это довольно тяжело осмыслить.
Одного ребенка он сжег насмерть, а другому понадобились десятки пересадок кожи. Но несмотря на такие обстоятельства, он выжил и не держит зла на отца. Конечно, эта чудовищная история – за гранью нашего понимания.
Когда видишь подобное зверство, твой мозг хочет закрыться от этого, найти какое-то простое решение, которое успокоит тебя, потому что такие вещи не могут оставлять равнодушными. И когда ты думаешь: «Ну, это все неправда, происходит не с нами. Это все случилось на другой планете», возможно, становится легче.
И второй момент, который очень важно отметить, –история может быть какой угодно: легкой, тяжелой, случаться каждый день или наоборот, быть исключительной, но важен вывод, то, чему мы научимся на ее примере. Как раз на этом я и делаю акцент.
Потому что какой бы тяжелой не была ситуация, очень важно к чему мы придем в конце передачи. Понятно, что так или иначе мы узнаем правду (а наша программа тем и отличается от других, что мы гарантированно выясняем истину, чего нет ни в одном другом российском проекте).
Но ведь при этом очень важно, какие выводы мы сделаем, как будем жить с этой правдой, чему мы научимся. Таков посыл нашей программы, который гораздо важнее, чем конкретные скандальные истории.
— А вы сами проверялись на детекторе лжи?
— Да, это было забавно, кстати. В конце первого сезона моей работы (это было в прошлом году) Сабина, Рома и я посадили друг друга на детектор лжи. Мы задавали друг другу вопросы и получили честные ответы. Ничего шокирующего из биографий коллег не узнали, а было просто интересно и необычно.
Про полиграф некоторые думают, что на экране возникает «правда или ложь», и мы сразу же все узнаем. Нет, это не так. Полиграф выдает довольно объемный график, который нужно анализировать и трактовать. И этим занимается полиграфолог, от знаний и умений которого зависит точность показаний.
Я восхищен работой коллег. Часто своими выводами они кардинально меняют мое видение героя программы. А это чрезвычайно интересно.
— Пользователи Сети также спрашивают, в какой группе вы поете…
— Ни в какой. В свое время я писал музыку, даже для некоторых спектаклей. Получал за это какие-то деньги и формально это было профессионально. Но я не относился к такому занятию серьезно.
— И конечно, интересуются, в каком театре вы играете…
— В театре Российской армии я уже служу давно. После того как отслужил в команде актеров театра, я остался в этом коллективе на 19 лет.
Причем, когда только пришел туда, думал про людей, проработавших в театре пять лет: «Господи, да это же просто динозавры». А теперь и сам стал старожилом.
Также я сотрудничал с театром Наций, с театром Вахтангова, с Московским театром комедий.
Осенью в театре антрепризы я планирую выпустить самостоятельный спектакль. Практически моноспектакль с участием диджея, который будет играть электронную музыку. Постановка, основанная на стихах Бродского, будет называться «Бродский. Синтетика». Попробуем выпустить ее осенью, в конце сентября, если, конечно, позволит общая ситуация с пандемической историей.
— Расскажите, пожалуйста, о своей жене…
— Тут тоже вышла забавная история. Я однажды рассказал в одном из интервью, что жена Ольга — специалист по pr. И все тут же начали говорить: вот кто раскручивает Тимура. Совершенно нет, просто люди не понимают, что такое pr в исконном значении этого слова.
Сейчас она занимается несколько другим – организацией медицинских конференций. Я не вдаюсь в подробности, поскольку мало в этом понимаю. Хотя с точки зрения пиара (мы встречались, когда жена училась в институте) я даже подсказывал Ольге некоторые вещи. И кажется, что мои мозги немного работают в ту сторону.
Какое-то время, пока росла дочка, жена находилась в декрете. А сейчас ребенку четыре года, и супруга вернулась на работу в сфере медицинских конференций. Это довольно серьезное и масштабное мероприятие.
— Вы романтичный человек?
— Да, но не ярко выраженный романтик, я, скорее, циничный. Но цинизм – это в определенной степени признак ума. На самом деле я более жесткий и прагматичный. Хотя, возможно, вижу романтизм с иного ракурса, без розовых очков. Это очень сложно сформулировать, но романтизм для меня – на уровне ощущений. Более взрослый, глубокий, тонкий. Но меня вряд ли можно записать в топ-100 романтиков.
— Какие романтические сюрпризы вы устраивали для жены?
— Я делал что-то, но не буду рассказывать подробности. Такие вещи очень наивно звучат на словах. Их нужно либо делать, либо чувствовать, либо быть в этом, а пересказывать их сложно. Это можно сравнить с тем, когда журналисты или знакомые просят рассказать курьезные случаи на съемочной площадке.
Они могут быть дико смешные, прямо на разрыв, в конкретный момент, но когда пытаешься их пересказать, кажется, что в этом нет ничего … А чтобы понять причину смеха, нужно находиться на месте в определенную минуту. Это относится и к романтике, и к юмору.
— А что бы могли рассказать о дочке?
— У меня классная и веселая дочка Ника, с которой можно поболтать, уже интересно путешествовать. Сейчас у нее наступило время вопросов по любому поводу. Ника очень скучала по морю, потому что года два мы были его лишены в связи с пандемией и ограничениями. Мы только недавно вернулись из Сочи. И если все будет хорошо, снова поедем на море.
Я не очень большой сторонник того, чтобы сюсюкаться – нет, не с детьми, а по их поводу, когда родители сядут на лавочку и начинают: «А мой первый раз конфетку развернул».
С рождением дочери в моей жизни особо ничего не поменялось. Я просто воспринимаю это по-другому и хочу, чтобы она была отдельной личностью. Прочитал у одного психолога: «Если мама полностью растворяется в ребенке и не воспринимает себя как личность, то в 18 лет условно ребенок бросает маму». И тогда у женщины не остается ничего, потому что вся ее личность растворилась в сыне или дочери.
Мы все разные люди. У дочки может быть другой вкус, иной взгляд на вещи. У всех разные мозги, мироощущение. Она уже сейчас выражает свое мнение, спорит, иногда слушает советы, но порой делает что-то по-своему. И мне кажется, что это нормально. Вот такая она – разная.
— А есть у нее увлечения, талант?
— Ника талантлива во многом. Я просто не хочу перечислять, чтобы не было кликбейтных заголовков. Я недавно прочитал историю девочки, которая в 8 лет поступает в МГУ. Она экстерном окончила несколько классов, а потом перешла на домашнее обучение. И ничего, кроме жалости к ребенку, у меня не возникает. Потому что сейчас она заработает аттестат, диплом, но это будет потерянная часть жизни. Потому что детство не возможно воссоздать после 18 лет. Оно есть здесь и сейчас.
И в 14-й раз я возвращаюсь к тезису о важности момента. Момент нельзя прожить потом: сейчас образование, а потом детство. Если только не представить, как в фильме про Бенджамина Баттона, когда время шло назад: до 18 лет получал бы пенсию, а потом наоборот. Вуди Аллен говорил, что как хорошо было бы, если бы ты рождался стариком, за тобой все ухаживают, а потом, наоборот, ты молодеешь, у тебя появляются силы.
Но все происходит, как происходит. Мне кажется, что в ребенка нельзя искусственно поселять силы, знания, перегружать его кружками. Все должно быть в меру, по желанию человека. Я сейчас вижу, что ко мне даже мамы с колясками стали прислушиваться. Сейчас соберу в парке лекцию.
— У вас довольно обширная фильмография…
— Я обычно отвечаю на вопросы по поводу любимых ролей так: «Вряд ли найдется актер, который скажет: «Вот этой ролью я полностью доволен». Чаще всего я обращаю внимание на какие-то фразы, отрезки, отрывки, на то, что мне удалось в них сделать.
У меня есть любимый момент в моей первой работе – двухсезонном сериале «Это любовь» на канале СТС. Несмотря на то что фильм прошел довольно незаметно, мне очень дорога эта картина, потому что там сложилась чудесная команда. В этом сериале я играл веселого придурка, что мне очень нравилось.
Потом в моей жизни появились вселенные «Кухни», «Отеля Элеон». Там работали величайшие профессионалы — и те, кто в кадре, и кто за кадром. На площадке царила чудесная атмосфера. Мы до сих пор переписываемся, а при случае и видимся. Потом был прекрасный проект «Новый человек».
Если посадить меня в кинозал и прокрутить все мои работы, я буду говорить: «Вот это классно», «А это так себе». Я довольно трезво к себе отношусь и не сажусь перед экраном с чашкой чая, наблюдая за собой.
— Вот тут пользователи Сети интересуются, делали ли вы пластические операции?
— Ну нет, конечно. Вы, наверняка, не помните всех перипетий моей истории с сестрой. В какой-то из программ меня рассматривали пластические хирурги, подозревали в блефаропластике, но даже они ничего не отыскали. Зубы свои, жабры не вшиты, уши на месте (Смеется). Если кто-то очень интересуется, приходите после спектакля в театр Армии и осматривайте меня в разумных пределах.
— Якобы вы делали пластику, чтобы быть похожим на отца…
— Да, такое тоже говорили. Если я буду перечислять все обвинения, вы даже посмеетесь. Когда-то они казались кому-то серьезными, но все-таки абсурдны по своей сути. Они в принципе и сейчас продолжают звучать.
— Какое у вас личное отношение к пластике?
-Мне кажется, что это моя больная тема. Я настороженно отношусь к увлечению девушек всякими процедурами. Сейчас они начинают колоть себе все, что ни попади, с 19 лет. И на самом деле все это ужасно.
Ведь к 21 году лицо у многих становится неподвижным, неестественным. Причем каждая девушка утверждает: «Уж я-то знаю меру», «Уж мой доктор сумеет остановиться». И в итоге их губы такие, что сложно говорить, скулы такие, что сложно улыбаться, а лоб вообще неподвижный. Это беда нашего времени. Я не знаю, откуда пришла эта мода, и мода ли это.
В нашей программе «На самом деле» много историй как раз было связано со смертью в кабинете косметолога, и с тем, что эти люди часто работают без образования. На стене псевдоспециалистов висят разные сертификаты, но кем они выданы, никто не знает.
Я переживаю за молодых девушек, но услышат ли они меня? Хотя это ничего не изменит. Я сотни раз призывал остановиться и не проводить сомнительные эксперименты над своей внешностью, но они смотрят на докторов пластической хирургии как кролики на удавов, ей Богу.
— Ваша супруга ничего не делала с собой?
— Если речь идет о том, чтобы что-то колоть, вшивать, надувать, то нет. В этом плане мы солидарны и очень хорошо, что думаем в одном направлении. В большинстве своем мужчинам нравится естественная красота.
Многие из них оказываются в таком положении, когда жена или девушка увлекается агрессивной косметологией, а они вынуждены говорить: «Ну да, хорошо». Они же не могут сказать: «Ты похожа на странную непонятную женщину, обкусанную пчелами». Представителям сильного пола приходится с этим мириться. Проблема – в честности и в диалоге. Такие вещи надо говорить в глаза. Пусть не очень приятно, но зато убережет от последствий.
— Почему вы не взяли фамилию Мишулин?
— Кстати, вот вам удочки для пары кликбейтных заголовков: суд не запретил мне носить фамилию Мишулин. На сайте Тушинского районного суда можно увидеть судебное решение в открытом доступе. И эти иски не касались имени и фамилии. В одном иске, оставленном без удовлетворения, речь шла о клевете.
А второй был предъявлен по поводу защиты изображения одной фотографии, но его оставили без удовлетворения.
А почему не Мишулин? Моя фамилия со мной давно, я работаю с ней. Актеру тяжело менять имя. Мне не важна какая-то знаковость, преемственность же состоит не в буквах паспорта, а в другом. И потом лишний раз не хочется раздражать мою довольно нервную сестру. Лучше поберечь нервы.
— Фамилия отца могла бы помочь вам в жизни?
— Не думаю. Но я не пробовал ни разу ее носить, поэтому не могу сказать. У меня был только один вариант существования моей фамилии. Это мой путь, и я по нему иду.
— Вы могли бы помириться и стать братом и сестрой?
— Шанс есть всегда, но другое дело – какой. Один из миллиарда или миллиона. Карине это не нужно. Я к этому тепло относился, но в какой-то момент отпустил ситуацию.
Однажды случился момент, когда действительно стало обидно. Я не могу сказать, что все налаживалось, но мы поговорили и мне казалось, что в какой-то степени поняли друг друга. Мы вышли из кафе, где встречались с Кариной и ее мужем. А в это время муж воровал палочки для суши, чтобы отправить их в Швецию и сделать тест ДНК. Ну и как к этому относиться? Человек тебя обнимает, а за спиной происходят странные вещи.
Мне об этом случае рассказали люди, которые в этом участвовали. Им стало неловко, и они решили помочь мне. Я даже не сразу поверил, мне казалось, что это сюжет для плохого детектива, настолько все малоправдоподобно. Ан нет, потом я увидел разные документы и росписи. Ей, наверное, лучше и легче без меня. А мне лучше, чтобы ей было лучше. Вот и все.
— Вы не злопамятный человек?
— Нет, нет, нет. Я не могу зарекаться, но тут без шансов. Мне это особо не нужно. Дружбу я конечно, приму, но буду насторожен и осторожен.
Без всякого ложного кокетства, никакой злости по отношению к Карине у меня нет. Я до сих пор жалею, что ее уволили из театра Сатиры. Но я не буду в этом копаться. Мне просто очень жаль.
— Чем занимаетесь сейчас?
— Я в отпуске. Мы возвращаемся обратно в начале августа. Начинаем съемки программы, также будем выходить в ежедневном режиме. Параллельно 29-30 сентября в театре Армии состоится премьерный показ спектакля «Не может быть», а предпремьерный уже прошел в начале июля.
В начале октября хочу выпустить проект «Бродский. Синтетика». Очень люблю Иосифа Бродского и электронную музыку. Я настаиваю на том, что это не будет чтение стихов под музыку, музыка и стихи будут сосуществовать, помогать друг другу.
Музыкант будет создавать саундтрек здесь и сейчас, с нуля, это не запись, не компакт-диск, не флешка. И с помощью музыки мы попробуем управлять настроением зрителя и донести до него тексты Бродского именно так, как я хочу, как мне кажется правильным. Проект пока состоится в Москве, а потом я планирую поездить с ним по регионам.
В общем, чем-то я все-равно буду заниматься, и вряд ли у меня появится время сидеть без дела. Если работы не будет, то сам с удовольствием что-то придумаю. Поэтому следите за моими публикациями в соцсетях, пишите, звоните, приходите на спектакль, смотрите телевизор и кино.
— Ваше любимое четверостишье, пожалуйста.
— Его не будет в спектакле. И оно не соотносится с моим нынешним состоянием. Пожалуйста, не проецируйте его на мою жизнь.
Когда так много позади
всего, в особенности — горя,
поддержки чьей-нибудь не жди,
сядь в поезд, высадись у моря.
Оно обширнее. Оно
и глубже. Это превосходство —
не слишком радостное. Но
уж если чувствовать сиротство,
то лучше в тех местах, чей вид
волнует, нежели язвит.
(Иосиф Бродский)
